Лекция 9

                      Великая Французская революция

 

Французская буржуазия перед революцией

К концу 18 в. французское общество прониклось идеями демократии и политической свободы. Буржуазия выдвинулась на первое место и по­требовала участия в управлении. Промышленники и люди свободных профессий, ученые, техники, врачи, адвокаты привыкли противопоставлять себя привилегированным слоям, которые по пре­имуществу владели землей, и считали их «праздными и бесплод­ными» классами. Правда, королевское правительство притяги­вало буржуазию к делам: сбор налогов находился в руках откуп­щиков из ее среды, и это были богатейшие люди в стране; интен­дантов назначали преимущественно из числа непривилегирован­ных. Правительство не могло и шагу ступить без материальной поддержки буржуазии.

Но буржуазия была недовольна правитель­ством. В финансах не было порядка: масса денег тратилась на блеск двора, на бесчисленные подарки и пенсии дворянству, составлявшему свиту короля и заполнявшему бесполезные должности. Неумеренные займы приводили в смущение самих кредиторов: откуда возьмет двор средства платить по ним?

Между тем, французская буржуазия чрезвычайно разбогатела и усилилась. Это было делом исключи­тельно частной предприимчивости, энергии, изобретательности и изворотливости французских промышленников. Они высказы­вали также вкус к искусствам и интерес к науке. В Бордо привле­кали внимание красивые особняки на широких оживленных улицах. Университеты были заполнены молодежью из среды буржуазии. В Париже, доросшем до 700 000 населения, беспрерывно строили, сносили целые кварталы старинных тес­ных построек с узкими, извилистыми улочками, заменяя их пря­мыми и широкими проспектами с крупными зданиями; дома почти все принадлежали буржуазии; дворяне в столице большей частью нанимали у них квартиры.

Трудолюбивый и экономный средний класс с раздражением смотрел на расхищение народного богатства. В его глазах выход из финансовых затруднений правительства был очень прост: отменить привилегии в отношении подати и продать огромные угодья — этим спо­собом можно будет погасить государственный долг и, вместе с тем, передать землю в руки более производительных сил. Приви­легии, отсутствие равенства прав — вот главная преграда, кото­рая мешает людям проявить свободно свое умение, приложить свой капитал и свой талант. Деятелям буржуазии казалось, что их требова­ния отвечают интересам всего народа. Настроение большей части буржуазии бы­ло радикальное и народническое.

Оппозиционные чувства буржуазии ярко выразил Бомарше в комедии «Свадьба Фигаро». Вначале пьеса была запрещена. Король Людовик XVI даже отозвался на случайный донос и посадил Бомарше в тюрьму, причем для скорости, чтобы не отрываться от карточного стола, написал приказ на пиковой семерке. Бомарше пришлось самому проявить всю изворотливость Фигаро, чтобы добиться у двора разрешения; он достиг еще большего: его ходатаями стали коро­лева Мария Антуанетта и брат короля; придворные сыграли пье­су, и версальское барство смеялось над самим собой.

Несомненно следует вспомнить и об идеях теоретиков французского просвещения: Вольтера, Монтескьё, Дидро, Руссо со своими идеями народного верховенства и демократической республики.

Созыв Генеральных штатов

Положение правительства ухудшалось. Впервые опубликованный государственный бюджет показал огромный дефицит. В этих условиях впервые было выражено требование созвать Генеральные штаты. Третье сословие потребова­ло себе в штатах двойного количества голосов, которое уравняло бы его с дворянством  и духовенством.

Когда Генеральных штатов потребовало и духовенство в сво­ем собрании, Людовик XVI обещал созвать их через пять лет; но срок пришлось сократить. По его мнению, на­ступило время образования демократической монархии.

Выборы происходили по сословиям, но третьему со­словию было предоставлено двойное число голосов. Но совершенно неясно было, что будет предоставлено решать собранию. В обществе, напротив, мнения были вполне определенны. По старому обычаю Генеральных штатов выборщики снабди­ли своих избранников наказами, или «тетрадями жалоб». Если собрать вместе выраженные в них желания, то получится под­робное изображение старой Франции перед революцией. Сословия сходятся в том, что Франция должна возродиться, снова найти свои «естественные права» и получить «свою конституцию».

Буржуазия настойчиво требовала уничтожения всех привилегий, одинакового доступа людей всякого звания ко всем должностям, равномерного нало­гообложения. Одинаковое управление, одина­ковые гражданские законы, единство мер и весов должны распространиться по всей Франции, которая тогда образует одно­родную нацию равноправных и свободных личностей.

В Генеральных штатах 1789 г. сошлись пожалуй самые энергичные люди Франции, в большинстве своем с горячим желанием обновить родину на основе здравых начал эпохи просвещения. Настроение, выраженное в наказах, было прине­сено депутатами в собрание 1789 г.; оно было похоже на большой духовный собор.

Национальное собрание. Революция в Париже и деревнях

5 мая 1789 г. сошлись в Версале депутаты и выслушали неясные речи короля и его министров. Собрание было предоставлено самому себе. Сословия разошлись по отдельным залам. Но третье сословие, считая себя истинным пред­ставителем всей нации, пригласило два других присоединиться к нему. Большинство дворян и ду­ховенство решило перейти в заседание третьего сословия, и сое­диненное собрание провозгласило себя Национальным, а затем Учредительным.

Двор принял это решение за открытое неповиновение; залу заседания заперли на замок, но собравшиеся в парке Версаля во­шли в случайно открытый гимнастический павильон и здесь, стоя, так как сидений не было, приняли торжественную клятву собираться непрерывно, и не расходиться до тех пор, пока не выработают для Франции конституцию. Людовик XVI между тем назначил «королевское заседание», чтобы личным проявлением и присутствием подействовать на непослушных. Но и это не по­могло: депутаты третьего сословия остались молча на местах, а когда церемониймейстер, с уходом короля, повторил требование разойтись, Мирабо ответил, что собрание сошлось по воле наро­да и может быть разогнано только военной силой.

На это последнее средство и решились при дворе. Король приказал стянуть к Парижу войска, большей частью состоявшие из иностранных наемников. Тогда на защиту Учредительного собрания поднялось народное восстание в Па­риже. В здании ратуши собралось несколько сот горожан, кото­рые выбрали новое управление, принявшее старинное гордое название Коммуны. Новый совет решил образовать милицию из граждан для защиты города от королевских войск. Через два дня, 14 июля, огромная толпа захватила арсенал, вооружилась ружья­ми и пушками и взяла приступом укрепленную Бастилию, в которой видели символ эпохи произвола. На дру­гой день утром Людовику XVI сообщили о случившемся; на его замечание: «Ведь это бунт!» придворный ответил: «Нет, государь, это — революция!».

Король подчинился событиям. Он признал Учре­дительное собрание, приехал в Париж, утвердил мэром популярного депутата Байи, а начальником Нацио­нальной гвардии (милиции из горожан) Лафайета и в знак единения с народом принял новую трехцветную кокарду (крас­ный и синий — цвета Парижа, белый — королевской династии). Но некоторые представители аристократии эмигрировали.

Тем временем собрание опять вернулось к обсуждению конституции. В основу ее положили известный документ американцев - «Декларацию прав человека и граждани­на». Больше всего возбуждал вопрос о праве короля, посредством veto, останавливать решения Учредительного собрания. В Париже сильно волновались по этому поводу, в особен­ности, когда король опять начал стягивать войска вокруг столи­цы. К осени голод и безработица вызвали сильное возбуждение и в парижском простонародье. Все это привело к новому восстанию. 5 октября стотысячная мас­са, в которой было много женщин, двинулась из столицы в Вер­саль. Лафайет с Национальной гвардией, составленной из зажи­точной буржуазии, направился за толпой, и посоветовал королю переехать в Париж, перевезя туда и Учредительное собрание. С этого времени решающее влияние на дальнейшие события революции приобретает столи­ца с ее подвижным, легко возбуждающимся населением.

Печать, клубы и партии

Два новых явления общественной жизни проявились в Париже. Во-первых — появление га­зет: «Революции Парижа» Лустало, «Революции Франции и Бра­банта»  Демулена, «Друга Народа» Марата и др. Во-вторых, образовались политические общества людей одинаковых взглядов: основателями и главными деятеля­ми этих «клубов»" были депутаты, встречавшиеся здесь с теми своими единомышленниками. Наибольшее значение приобрел клуб «Друзей конститу­ции» в доме упраздненного якобинского монастыря, называе­мых якобинцами. Парижский клуб якобинцев обра­зовал несколько сот отделений в провинциях.

В Учредительном собрании очень скоро образовались партии. Сравнительно невелика была партия противников конституции, защищавших вместе с неограниченной властью короля старые сословные привилегии. Другую крайность представляли демократы, разделявшие теории Руссо о народовластии, между ними молодой провинциальный адвокат Робеспьер.

Главную массу в собрании образовали конституционалисты, де­лившиеся, в свою очередь, на умеренных (Мирабо) и более решительных (Барнав).

Людовик XVI крайне тяготился новым положением государя, ограниченного в своих правах, вел таинственные сно­шения с иностранными дворами и сочувствовал принцам и дворянам-эмигрантам.

Конституция 1791 г.

Выработанная собранием конституция начиналась «Деклара­цией прав», отражавшей представления большинства о справед­ливом общественном порядке; они, главным образом, состояли в тре­бовании равноправия и свободы личности. В первом пункте Де­кларации говорилось: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах».

Просвещенная буржуазия, захватившая власть, уничтожила все сословные преграды и преимущества, титулы и привилегии и т.д. В качестве основных прав была признана свобода совести и отменены все стеснения религиозные ограничения. Вводилась свобода печати и уничтожалась цензура. Суд был преобразован на началах равенства: он стал об­щедоступным и бесплатным, судопроизводство объявлено глас­ным, и решение по уголовным делам предоставлено присяжным заседателям, избираемым из среды граждан.

Декларация приняла учение о народовластии. В то время, как королю и его министрам оставили только исполнительную власть, законодательную ре­шили передать единственной палате народных представителей (Законодательному собранию).

Король и министры были ограничены еще в другом отноше­нии: они не имели в своем распоряжении подчиненных чиновни­ков. Старое деление Франции на провинции было уничтожено вместе с отменой их особенных прав и устройства. Все преграды внутренней торговли, таможни, соляной налог и т.д. пали. Коро­левство было объявлено «единым и нераздельным». Для удобства управления Францию разрезали на 83 приблизительно равных по размеру и количеству населения департамента. Из недоверия к прежней бюрократии было введено полное самоуправление. В департаментах, в их подразделениях, округах и общинах все власти, судьи, мэры, старосты, сборщики налога и т.д. должны были избираться са­мим населением. Вво­дился один прямой налог на земли, дома, торговые и про­мышленные заведения.